Однажды в Коломбо я попал на местную вечеринку. Не скажу, что так уж все случайно вышло, я тогда гостил у своего приятеля в столице Шри Ланки. В тот день моего друга, назовем его Аруна, отвлекли неотложные дела и он перепоручил мой досуг своему брату. Брата назовем, например, Рахитха. А он с женой собирался в тот вечер на party, к друзьям. «Поедешь с нами?» – спрашивают. «А почему нет?». Давно, думаю, я на вечеринках в Коломбо не тусовался. Практически, ни разу. «Только,- говорю, - одет я сегодня не для праздника». «Не имеет значения»,- махнул рукой Рахитха.

Мы высадились где-то на южной окраине Коломбо часов в восемь вечера по местному времени. Большой дом, столики по всему двору уже сервированы, музыканты аппаратуру настраивают, дети носятся… По периметру площадки стоят столы с едой, сквозь пар и дым вижу, повара готовят что-то. И тут же замечаю, что на меня с любопытством смотрят десятки глаз. Я им в ответ тоже улыбаюсь и думаю, надо же так попасть, ни одного белого лица, а из знакомых только Рахитха с женой. Да и то, час как общаемся.

Но мой приятель ответственно взял меня под свою опеку, усадил за столик рядом с собой, представил соседям. Я, конечно, их сразу всех не запомнил. У меня и так память плохая, а на ланкийские имена особенно. Слышу с боку «Ду ю спик Инглиш?» - говорят мне.

«Sometime», - отвечаю. Все засмеялись. Ну и вроде как, барьер преодолели. Сняли, значит, возникшую неловкость.

Подали для затравки овощи. Картошка-фри, чеснок жареный, дольки яблок, посыпанные черным молотым перцем, что-то еще незнакомое, более экзотичное. Разлили виски, первый тост за встречу. Затем мои новые знакомые стали ковыряться в памяти, кто и что про Россию знает. «Из Москвы?» - спрашивают. - «Нет, с Урала, из Перми». Поговорили, как водится о погоде. Атмосфера налаживалась. Снова выпили.

Подошел плотный мужчина лет сорока. Нас представили. Он полицейский, сказали мне. Из Южного Судана вернулся, из командировки.

- «Голубые каски»? – тот кивнул. - На МИ-8 летал?

- И на МИ-17 тоже. У миротворцев все вертолеты русские.

- Да, я видел. И БТРы, кажется, тоже наши есть. Потому что дешевле. А помнишь, в Южном Судане вертолет русский сбили? Так вот один пилот один был из нашего города.

- Да, помню. Там человеческий фактор виноват.

- Ага. Не предупредили суданцев о полете, – почти кричу я ему сквозь шум этнической музыки. Вечеринка началась.

К нашему столику подходит парень в красной футболке с бутылкой. Я его фотографирую. 

А мне говорят:

- Он работает в Си-Ди-Ай!
- А что это?
- Секретная служба. Выявляет финансовые махинации.
- «Белых воротничков», значит, ловишь? И что, мне удалить теперь фото?
- Ага, их самых. Нет, оставь, – он хлопает меня по плечу и уходит к своему столу.

И снова оживление среди моих компаньонов. Жестами показывают, мол, смотри, кто пришел. Оглядываюсь, предо мной улыбающееся лицо с большим носом, оттопыренными ушами.

- Ты знаешь его? Ты знаешь кто такой Мистер Бин? Видел по телевизору? – спрашивают меня наперебой.

Все ждут моей реакции. Но он и правда похож на Роуэна Аткинса, но тот, вроде, повыше будет.

- Это наш, ланкийский Мистер Бин. Местная знаменитость.
Мы пожали руки, сфотографировались. Он дал мне визитку, там написано: «Кэб Мистер Бин».

- О, у тебя и такси свое есть? А чем в основное время занимаешься?
- Обычно снимаюсь в телешоу. Тебе нравится Чарли Чаплин? – неожиданно спрашивает он.

- Да. Но больше Бастор Китон.

- А кто это?

- Ни разу не видел? Погоди, я запишу имя, глянь в интернете.

Подбегает девчушка, лет шести, к папе за нашим столиком и на что-то жалуется. Я достаю пару карамелек из упаковки, предусмотрительно захваченной из дома. И передаю отцу, дескать, угости русскими конфетами. Девочка довольная убегает. А через минуту возвращается с подружками. Все наперебой тянут ко мне ручонки. За нашим столиком стоит хохот.

- Твои конфеты очень популярны.- А я чувствую себя львом Бонифацием на каникулах. Но передаю упаковку одному из своих соседей.

- Раздайте сами. Я не могу на это смотреть. Вдруг кого обделю.
Тот берет инициативу и строго распределяет сладости. Конфет хватило всем только на два захода. Знал бы, прихватил бы килограмма два.

- У вас конфет нет таких?

- Да все есть, но это же иностранный сувенир.

Я продолжаю играть роль экзотической персоны, к которой приковано больше внимания, чем к другим. Полицейский вдруг спрашивает:

- А, правда, что все русские девушки очень красивые?

- Не. Как это все? Все сразу не могут быть. Есть всякие, поверь мне.
Все опять хохочут. А полицейский успокаивается. Пришло время горячего. Подали несколько тарелок ароматных мясных блюд.

- Это курица? А это что? Pork? Не, я лучше тогда рыбу буду, – и подвигаю себе тарелку с запеченной диковиной.

- Ты не ешь свинину? Мусульманин что ли?

- Нет, просто не ем мясо. Не хочу. Так, иногда курицу. А в основном овощи.

- I am a Muslim, - говорит мой сосед слева. - И тоже не ем мясо. Не люблю.

- Видимо ты не слишком ортодоксальный мусульманин, раз виски пьешь.

- Да. У меня и жена христианка. А знаешь, какая у меня любимая песня? Hotel California. 

Хорошая вещь межконфессиональная толерантность. На Шри Ланке с этим все в порядке. С некоторых пор.

- А почему ты в камуфляже? Ты военный? – тычут они в мои пятнистые футболку и шорты.

- В прошлом. А вчера ездил на сафари в Национальный парк. Еще не переоделся.

- Понятно. А у нас нельзя ходить в камуфляже.

- Правда?

- Тебе можно. Ты иностранец. А так, может полиция остановить, спросить на каком основании. А у вас свободно продают камуфляж?

- Конечно. Рыбаки, охотники покупают. Нет проблем. – Я открываю рот, чтобы сказать что-то об униформе Тамильских Тигров («Тигры освобождения Тамил Илама» - террористическая организация, полностью уничтоженная в 2009 г.), но вовремя спохватываюсь. По рассказу друзей, в обществе не принято вслух говорить на эту тему. Слишком свежи воспоминания о жертвах ужасного террора на этом маленьком и таком гостеприимном острове.

- А почему другие русские не говорят по-английски?

Ну, к этому вопросу я уже привык. Опять мне приходится отдуваться за советско-российскую систему преподавания иностранных языков. Откуда я знаю, почему?

- Потому что мы никогда не были британской колонией, в отличие от вас, – отшучиваюсь я, и ответ, судя по всему, принимается.

Я не сразу понял, что в домах людей, у которых я гостил в Коломбо, а по нашим меркам, это верхний уровень среднего класса, работают слуги. Не сразу обратил внимание, что меня представляют не всем подряд. Некоторые люди без лишних эмоций передвигаются где-то в сторонке. В принципе, мне всегда нравилось «скромное обаяние буржуазии», Смутило другое. Полное название этой страны – Демократическая Социалистическая Республика Шри Ланка. А меня же учили когда-то, что в странах социалистической демократии не может быть слуг и господ. Но здесь другие традиции.

Я открыл в тот вечер для себя нечто новое, скрытое от глаз любого туриста, а именно жизнь среднего класса, составляющего основу любой страны. Глупо судить о народе по тем, с кем вы общаетесь в отеле, в сувенирных лавках, в ресторанах. Не все здесь на «тук-туках» гоняют, знаете ли.

А откровенно поболтать за стаканчиком виски (чая, кофе, пива…) с теми, кто не ждет от тебя чаевых, и не интересуется твоей платежеспособностью - это несколько другой уровень познания любой нации в любой стране.

Прощались тепло. Мне вручили визитки, благодарили за интересный вечер (хм, как будто это я все устроил), интересовались возможностью ответного визита в Россию. Я сказал, что им приезжать лучше всего летом. Добро пожаловать и в мой дом, только не все сразу. Чем снова всех развеселил. Приглашали в следующий раз непременно посетить их дома. Я пообещал помнить об этом.

Хорошая, все-таки вещь – каникулы!

Коломбо-Пермь, январь 2014